Неточные совпадения
Одну из таких тяжких
исторических эпох, вероятно, переживал Глупов в описываемое летописцем
время.
У него была способность понимать искусство и верно, со вкусом подражать искусству, и он подумал, что у него есть то самое, что нужно для художника, и, несколько
времени поколебавшись, какой он выберет род живописи: религиозный,
исторический, жанр или реалистический, он принялся писать.
Подобная игра природы, впрочем, случается на разных
исторических картинах, неизвестно в какое
время, откуда и кем привезенных к нам в Россию, иной раз даже нашими вельможами, любителями искусства, накупившими их в Италии по совету везших их курьеров.
Она рассказала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то
время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, — словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц
исторических записок и был бы драгоценен для потомства.
Эти
исторические крохи соберутся и сомнутся рукой судьбы опять в одну массу, и из этой массы выльются со
временем опять колоссальные фигуры, опять потечет ровная, цельная жизнь, которая впоследствии образует вторую древность.
Положение нашего романиста в таком случае было б совершенно определенное: он не мог бы писать в другом роде, как в
историческом, ибо красивого типа уже нет в наше
время, а если и остались остатки, то, по владычествующему теперь мнению, не удержали красоты за собою.
Председательствующий Никитин был совершенно искренно уверен, что суждения о разных чиновниках первых двух классов, с которыми он входил в сношения во
время своей службы, составляют очень важный
исторический материал.
«Вот они, эти
исторические враги, от которых отсиживался Тит Привалов вот в этом самом доме, — думал Привалов, когда смотрел на башкир. — Они даже не знают о том славном
времени, когда башкиры горячо воевали с первыми русскими насельниками и не раз побивали высылаемые против них воинские команды… Вот она, эта беспощадная философия истории!»
Сама же политика всегда конкретна и относительна, всегда сложна, всегда имеет дело с
историческими задачами данного
времени и места, которые не отвлечены, не абсолютны, не монистичны.
Нельзя было расшатывать
исторические основы русского государства во
время страшной мировой войны, нельзя было отравлять вооруженный народ подозрением, что власть изменяет ему и предает его.
В то
время как соборность означает высокую качественность сознания, коллективизм означает объективирующую консолидацию подсознательного, которое всегда играло огромную роль в
исторических проявлениях коллективизма.
Кроме лиц, перечисленных в приказе, в экспедиции приняли еще участие: бывший в это
время начальником штаба округа генерал-лейтенант П.К. Рутковский и в качестве флориста — лесничий Н.А. Пальчевский. Цель экспедиции — естественно-историческая. Маршруты были намечены по рекам Уссури, Улахе и Фудзину по десятиверстной и в прибрежном районе — по сорокаверстной картам издания 1889 года.
По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних
исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах
исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во
время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
В Вильне был в то
время начальником, со стороны победоносного неприятеля, тот знаменитый ренегат Муравьев, который обессмертил себя
историческим изречением, что «он принадлежит не к тем Муравьевым, которых вешают, а к тем, которые вешают». Для узкого мстительного взгляда Николая люди раздражительного властолюбия и грубой беспощадности были всего пригоднее, по крайней мере всего симпатичнее.
Но я был личным свидетелем другого
исторического момента (войны 1853–1856 г.), близко напоминавшего собой двенадцатый год, и могу сказать утвердительно, что в сорокалетний промежуток
времени патриотическое чувство, за недостатком питания и жизненной разработки, в значительной мере потускнело.
Я пережил мир, весь мировой и
исторический процесс, все события моего
времени как часть моего микрокосма, как мой духовный путь.
В истории могут начаться события, которые будут все более и более принимать характер метаисторический, и это будет как бы
время исторических чудес.
В последнее
время я опять остро чувствую два начала в себе: с одной стороны, аристократическое начало, аристократическое понимание личности и творческой свободы; с другой стороны, сильное чувство
исторической судьбы, не допускающее возврата назад, и социалистические симпатии, вытекающие из религиозного источника.
Конец мира есть преодоление
времени космического и
исторического,
времени объективированного, он происходит во
времени экзистенциальном.
Именно потому история из
времени исторического должна перейти во
время экзистенциальное.
Существует вечная истина христианства, и она не зависит от
времени, но христианство в своей
исторической, то есть относительной, форме приходило к концу.
Метаистория же вкоренена во
времени экзистенциальном и лишь прорывается во
время историческое.
Женщины лживее мужчин, ложь есть самозащита, выработанная
историческим бесправием женщины со
времен победы патриархата над матриархатом.
После смерти Е. И. Козицкой дом перешел к ее дочери, княгине А. Г. Белосельской-Белозерской. В этом-то самом доме находился
исторический московский салон дочери Белосельского-Белозерского — Зинаиды Волконской. Здесь в двадцатых годах прошлого столетия собирались тогдашние представители искусства и литературы. Пушкин во
время своих приездов в Москву бывал у Зинаиды Волконской, которой посвятил известное стихотворение...
И когда я теперь вспоминаю эту характерную, не похожую на всех других людей, едва промелькнувшую передо мной фигуру, то впечатление у меня такое, как будто это — само
историческое прошлое Польши, родины моей матери, своеобразное, крепкое, по — своему красивое, уходит в какую-то таинственную дверь мира в то самое
время, когда я открываю для себя другую дверь, провожая его ясным и зорким детским, взглядом…
Толстой требовал абсолютного сходства средств с целями, в то
время как
историческая жизнь основана на абсолютном несходстве средств с целями.
Прогрессисты мечтают о земном абсолюте, который когда-нибудь появится во
времени, и это есть чаяние мессианистское, жажда исхода из
исторической трагедии.
И вот человечество в
исторических своих путях должно было пройти безрелигиозный гуманизм, чтобы наступили
времена религии богочеловечества, чтобы открылась человечеству религиозная правда о его окончательной земной судьбе.
В христианской истории, в «
историческом христианстве»
времена этого откровения еще не наступили, и человечество соблазнялось, жило в своей коллективной истории по-язычески.
Живут они в Северном Сахалине, по западному и восточному побережью и по рекам, главным образом по Тыми; [Гиляки в виде немногочисленного племени живут по обоим берегам Амура, в нижнем его течении, начиная, примерно, с Софийска, затем по Лиману, по смежному с ним побережью Охотского моря и в северной части Сахалина; в продолжение всего того
времени, за которое имеются
исторические сведения об этом народе, то есть за 200 лет, никаких сколько-нибудь значительных изменений в положении их границ не произошло.
Вся картина, которая рождается при этом в воображении автора, носит на себе чисто уж
исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо сада, в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев; в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас», в последнее
время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих, в настоящее
время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
Только теперь рассказы о первых
временах осады Севастополя, когда в нем не было укреплений, не было войск, не было физической возможности удержать его, и всё-таки не было ни малейшего сомнения, что он не отдастся неприятелю, — о
временах, когда этот герой, достойный древней Греции, — Корнилов, объезжая войска, говорил: «умрем, ребята, а не отдадим Севастополя», и наши русские, неспособные к фразерству, отвечали: «умрем! ура!» — только теперь рассказы про эти
времена перестали быть для вас прекрасным
историческим преданием, но сделались достоверностью, фактом.
Он крал
время у сна, у службы и писал и стихи, и повести, и
исторические очерки, и биографии.
Вообще это был род строптивый, не умевший угадать благоприятного
исторического момента и потому в особенности много пострадавший во
время петербургского периода русской истории.
— А насчет отечественных
исторических образцов могу возразить следующее: большая часть имевшихся по сему предмету документов, в бывшие в разное
время пожары, сгорела, а то, что осталось, содержит лишь указания краткие и недостаточные, как, например: одним — выщипывали бороды по волоску, другим ноздри рвали. Судите поэтому сами, какова у нас в древности благопристойность была!
Дальнейшая очередь была за мной. Но только что я приступил к чтению"
Исторической догадки": Кто были родители камаринского мужика? — как послышался стук в наружную дверь. Сначала стучали легко, потом сильнее и сильнее, так что я, переполошенный, отворил окно, чтоб узнать, в чем дело. Но в ту самую минуту, как я оперся на подоконник, кто-то снаружи вцепился в мои руки и сжал их как в клещах. И в то же
время, едва не сбив меня с ног, в окно вскочил мужчина в кепи и при шашке.
Как то, так и другое, вместе с
историческими явлениями последнего
времени, выяснило для меня очень многое и привело меня к новым выводам и заключениям, которые я и хочу высказать.
Прежде скажу о тех сведениях, которые я получил об истории вопроса о непротивлении злу; потом о тех суждениях об этом вопросе, которые были высказаны как духовными, т. е. исповедующими христианскую религию, критиками, так и светскими, т. е. не исповедующими христианскую религию; и, наконец, те выводы, к которым я был приведен и теми и другими, и
историческими событиями последнего
времени.
Но, рассуждая таким образом, мы, очевидно, забывали завещанную преданием мудрость, в силу которой «новые веяния
времени» всегда приходили на сцену отнюдь не в качестве поправки того или другого уклонения от
исторического течения жизни, а прямо как один из основных элементов этой жизни.
«
Время и образ казачьей жизни (говорит автор) лишили нас точных и несомненных сведений о происхождении уральских казаков. Все
исторические об них известия, теперь существующие, основаны только на преданиях, довольно поздних, не совсем определительных и никем критически не разобранных.
Таким образом,
историческая коляска, о которой думал Алексей Абрамович в то самое
время, в которое Глафира Львовна думала о несчастной дочери преступной любви, состаревшаяся, осунувшаяся, порыжевшая, с сломанной рессорой и с значительной раной на боку, была доставлена с большими затруднениями на маленький дворик Круциферского; сарая у него не было, и коляска долго служила приютом кротких кур.
Так тихо и мирно провел я целые годы, то сидя в моем укромном уголке, то посещая столицы Европы и изучая их
исторические памятники, а в это
время здесь, на Руси, всё выдвигались вопросы, реформы шли за реформами, люди будто бы покидали свои обычные кривлянья и шутки, брались за что-то всерьез; я, признаюсь, ничего этого не ждал и ни во что не верил и так, к стыду моему, не только не принял ни в чем ни малейшего участия, но даже был удивлен, заметив, что это уже не одни либеральные разговоры, а что в самом деле сделано много бесповоротного, над чем пошутить никакому шутнику неудобно.
З и Я, означавшие, что он принадлежит к числу полицейских служителей, которые в то
время назывались… я боюсь оскорбить нежный слух моих читателей, но, соблюдая, сколь возможно,
историческую истину, должен сказать, что их в семнадцатом столетии называли земскими ярыжками.
— В самом деле, хорошо бы написать
историческую пьесу, — сказал Ярцев, — но, знаете, без Ляпуновых и без Годуновых, а из
времен Ярослава или Мономаха…
Нина Федоровна обожала своего мужа. И теперь, слушая
исторический роман, она думала о том, как она много пережила, сколько выстрадала за все
время, и что если бы кто-нибудь описал ее жизнь, то вышло бы очень жалостно. Так как опухоль у нее была в груди, то она была уверена, что и болеет она от любви, от семейной жизни, и что в постель ее уложили ревность и слезы.
Не место здесь пускаться нам в
исторические изыскания; довольно заметить, что наша история до новейших
времен не способствовала у нас развитию чувства законности (с чем и г. Пирогов согласен; зри Положение о наказаниях в Киевском округе), не создавала прочных гарантий для личности и давала обширное поле произволу.
В настоящее
время Чусовские Городки представляют только
исторический интерес.
Тем, которые в русском молчаливом офицере узнают
историческое лицо тогдашнего
времени — я признаюсь заранее в небольшом анахронизме: этот офицер действительно был, под именем флорентийского купца, в Данциге, но не в конце осады, а при начале оной.
— Для того, — закричал уже Долгов, — что это
историческое призвание ее!.. Пришло
время резко определяющих себя народностей: славяне, германцы, романские племена, англосаксы. Это выдумал Наполеон III и предугадал.
M-lle Boncourt особенно строго и кисло посматривала через очки свои, когда Наталья читала
исторические книги: по понятиям старой француженки, вся история была наполнена непозволительными вещами, хотя она сама из великих мужей древности знала почему-то только одного Камбиза, а из новейших
времен — Людовика XIV и Наполеона, которого терпеть не могла.